Ночь озарялась огнями костров, искры летели в высокое небо вместе с резкой, будто рубящей речью мужчин, что собрались возле самого большого очага - кхал и его кровные всадники, то и дело прикладываясь к бурдюкам с питательным кумысом, планировали нападение на поселение, находившееся всего в трех днях езды от нынешнего места стоянки, точили аракхи и смеялись над шутками друг друга. Чуть поодаль горели костры поменьше, где собирались рядовые всадники кхаласара, их сестры и жены - те, кто еще не лег спать. Шатры и палатки рассыпались по долине, будто брошенные щедрой рукой, во многих проглядывал яркий свет сквозь тканые стены, в некоторых же было почти черно... как в палатке кхала, возле которой неслышно выпрямилась сильная, высокая и смуглая девушка-дотракийка. Слегка раскосые глаза с жесткой надменностью скользнули по ткани, за которой едва теплился огонек света в большом очаге. Их белая и нежная, точно заморский цветок, кхалиси спала - пламени явно недостаточно, чтобы заниматься рукоделием, но вполне хватит для Дрого, когда он решит отправиться в шатер, чтобы обнаружить свою жену... мертвой.
Тхири сжала губы и заткнула за пояс небольшой мешок из прочной кожи.
- Fonas chek, - едва слышный шепот слился с шорохами ткани и травы, ласкаемых ветром. Сильные ноги неслышно переступили в темноте, и девушка растворилась среди шатров, спустя недолгое время выйдя на открытую площадку с кострами совсем с другой стороны. Вальяжный взгляд Хагго, в котором пряталась настороженность, его сестра встретила спокойной улыбкой. Кровный тут же равнодушно отвел взгляд, а Тхири присела возле соседнего костра, палкой вороша в нем горящие ветки. Пламя отражалось в эбонитово-черных глазах дотракийки, только что совершившей убийство.

Наверное, уже пора бы привыкнуть к громким вечерам в кхаласаре, когда мужская речь и взрывы хохота доносятся сквозь тонкие стены шатра, мешая заснуть. Иногда Дейенерис казалось, что она привыкла, и девушка проваливалась в сновидения, несмотря на мешавшие звуки, проваливалась и переносилась в Вестерос - в дом, которого она никогда не знала, но надеялась узнать. Когда-нибудь, когда Дрого даст ее брату воинов, и Визерис исполнит свое обещание... Если исполнит. Но сегодня сон не шел, и она просто лежала среди подушек, уютно устроившись на мехах и тканях, чистая и благоухающая, и мягкая ткань совсем не дотракийского длинного платья ласково обнимала грудь, бедра и ноги, не стесняя движения... если бы Дени только захотелось пошевелиться.
Полуприкрытые ресницами фиалковые глаза спокойно, но с какой-то очень глубоко затаенной тоской, смотрели на три драконовых яйца, слегка поблескивающих в неярком свете очага - они будто бы вбирали в себя огонь, заворачивали его в пламенную спираль, распускавшуюся узорами где-то в самой сердцевине, за тонкой чешуйчатой скорлупой, и кхалиси все чаще ловила себя на мысли, что не верит в их каменную природу. Но может ли быть, что в глубине, в самом сердце каждого из яиц еще есть что-то живое, то самое, что рисует узоры из языков пламени и впитывает тусклый свет взгляда Дейенерис?..
Едва слышный шорох возле шатра заставил ее чуть приподнят голову. Дрого?.. Нет, его голос только что раздался у костра. Сир Мормонт?.. Вряд ли, что за важное дело должно быть у рыцаря, чтобы он осмелился прервать ее сон? Неужели Визерис?.. Но, как она ни прислушивалась, шорох не повторился. Ей просто показалось, шальной ветер тронул ткань, или кто-то из кхаласара прошел мимо шатра... Дени мягко положила голову на подушку, собираясь продолжить свое бесполезное достойное королевы занятие, когда взгляд ее упал на пол возле очага, и... испуганно замер, натолкнувшись на то, чего в шатре быть просто не могло.
Змея. Крупная, показавшаяся маленькой кхалиси просто огромной, песчано-серая, наверняка мастерски умевшая маскироваться среди высокой травы бескрайних степей, неспешно и совершенно беззвучно она двигалась по настилу, безжалостно сокращая расстояние между своей сомкнутой пастью, хранившей мгновенно убивающий яд в острых как иглы клыках, и лежанкой Дени. Ледяная волна страха на несколько мгновений парализовала девушку, не позволяя двинуться, попытаться как-то защититься или даже напасть первой.
Настоящая кхалиси, царица варваров и кочевников, наверняка нашлась бы, как действовать в такой ситуации, когда рядом лишь пара подушек, а тело едва прикрыто невесомой тканью. У настоящей повелительницы дотракийцев должны быть сильные, уверенно двигающиеся руки, а не изнеженные белые пальчики и тонкие запястья принцессы в изгнании. Настоящая спутница могучего кхала не будет, бездействуя, смотреть на то, как змея вонзит в нее свои острые зубы и впрыснет яд. Но у Дейенерис Таргариен выдержки и самообладания хватило лишь на то, чтобы медленно отползти в дальний край большой супружеской лежанки, и там напряженно замереть, стиснув в руке уголок подушки и едва ли рассчитывая всерьез отбиться от змеи, чьи блестящие ледяные янтарные глаза не мигая смотрели на без двух минут мертвую кхалиси.

Fonas chek - прощание при расставании, букв.: "удачной охоты".